Ты спишь, родная... Длинные ресницы
Густой вуалью прикрывают очи.
Румянец тёпло-розовой зарницей
Целует щёчки в наважденьи ночи.
По шёлку простыней лебяжьи руки,
Как крылья, распластались в сладкой дрёме,
Готовые взметнуться вдруг в испуге
И вновь обнять любимого в истоме.
Кудряшка-завиток вспотел на шейке,
Свернулся чуть обиженно комочком...
И лямочка, сползающая змейкой,
Приоткрывает сонный край сосочка...
Лишь губы - эти сладкие черешни -
Припухшие, шевелятся устало,
В предчувствии разлуки - утром вешним -
Чуть слышно шепчут: - Мало... мало... мало...
Мне волны тела твоего
Опять не могут дать покоя.
Хочу всего, всего, всего...
Прилива, шторма и прибоя!
Ты мне стихию принесёшь
Морскою беспокойной птицей!
И к алтарю любви прильнёшь -
Волнами тело заструится.
В тебя как в море я нырну,
И ты, меня не отпуская,
Начнёшь стихийную игру
То вдруг бушуя, то лаская...
Нельзя стихией обладать,
Ей можно только лишь отдаться.
И рад я силы ей отдать
И обессиленный остаться